Особенно большая область возможных революционных изменений – революционные изменения в технологиях, социальных, экономических и иных сферах. Эти изменения в решающей степени будут зависеть прежде всего от технологических и научных достижений, имеющих заведомо малопредсказуемый характер в силу скачкообразного развития науки и технологий, с одной стороны, и чрезвычайно широкого спектра направлений развития науки и технологий с другой.
Военная доктрина России, принятая в декабре 2014 года, содержала несколько новых элементов[1]
Russia Military Power. 2017
Действительно, стратегическое сдерживание и новый вариант военной доктрины России, сформулированные в 2014–2015 годах в новых редакциях Стратегии национальной безопасности[2] и Военной доктрины России, несли в себе несколько существенных отличительных черт, прежде всего, раскрывающих возможности неядерного и невоенного в целом сдерживания противника.
В МИДе и других органах власти России не существует объединенной системы информации, которая могла бы быть аналогичной системе Минобороны России. Поэтому де-факто сложилась ситуация, когда системы данных МО и МИД существуют параллельно и во многом дисперсно, что значительно осложняет процесс принятия решений. Так, в МИДе существует достаточно подробная и уникальная информация по отдельным странам и регионам, но общестратегическая информация, характеризующая, например, военно-политическую обстановку (ВПО) в мире, по понятным причинам, не концентрируется.
Уже предлагалось разделить средства укрепления стратегического сдерживания на традиционные и новые, не традиционные, которые, в свою очередь, разделить на внутренние и внешние.
